Производственный потенциал в агропромышленном комплексе формируется не сам по себе. Он складывается из совокупности факторов, которые превращаются в технологическую цепочку. Каждое звено этой цепи должно работать слаженно. Выпадет одно — вся система рушится. Сегодня мы наблюдаем именно такую картину: технологическая цепь в сельском хозяйстве разрывается, и это приводит к накоплению проблем, убытков и неопределенности. Рассмотрим, как именно происходит это разрушение.
Аркадий Злочевский
Техника: вымирание под натиском обстоятельств
Начнем с техники. Сейчас в сельском хозяйстве катастрофически не хватает машин. А те, что есть, стремительно выходят из строя. Темпы выбытия опережают темпы обновления. Фермеры вынуждены заниматься «техническим каннибализмом» — разбирать одну машину, чтобы реанимировать другую. Как в поле боя: один трактор отдает запчасти ради выживания второго.
А теперь представим, что наступает «погодное окно» — короткий период, когда можно провести сев или уборку. Надо бросить в поле всю технику. Но её просто не хватает. Это значит, что сельхозпроизводитель вынужден растягивать работы на более долгий срок. А это прямые потери: в аграрной логике промедление — сродни провалу.
Кроме того, техника имеет предельную производительность. Если работать на износ — растёт риск поломки. Раньше фермер, планируя инвестиции в урожайность, учитывал, как сработает вся цепочка. Но сейчас этот расчет становится невозможным: если техника слабая, вложения в урожайность — бессмысленны. Высокий урожай просто не удастся убрать. И тогда, чем выше урожайность, тем больше потери. Парадокс: деньги вложены, а результат — минус.
Семена: выбирать между плохим и худшим
Следом за техникой — семена. Казалось бы, логично вложиться в элитную или первую репродукцию: они дают прибавку урожайности. Но если урожай не будет убран — вложения пропадут. Тогда зачем платить больше? Приходится брать более дешёвые семена с меньшим потенциалом. Получается, одно слабое звено вынуждает снижать качество в другом. Так рушится вся логика технологической цепочки.
Мы рассмотрели два звена — технику и семена — стоящие на разных концах. Но даже между ними наблюдается прямая взаимосвязь. А ведь есть ещё удобрения, СЗР, переработка, логистика… Падает одно — сыпется всё.
Импортозамещение семян: революция, которую не пережили
Сегодня на отрасль давит ещё одна проблема: принудительное импортозамещение семян. Казалось бы, идея здравая — развивать отечественную селекцию. Но реальность оказалась жёстче лозунгов. Государство ограничило импорт семян, введя квоты. Производителю сказали: «Покупай российское». Но отечественные семена уступают по урожайности. Именно поэтому фермеры и предпочитали иностранные — они давали стабильный и высокий результат.
Что в итоге? Импортные семена взлетели в цене. Отечественные — тоже. Искусственный дефицит создал перегрев рынка. К примеру, сорт подсолнечника, который ранее стоил 12,5 тыс. руб. за посевную единицу, теперь стоит 27 тыс., но и тот недоступен. Отечественный аналог, который продавался по 9–10 тыс., нынче — по 19. И при этом он уступает по урожайности на 30%. Но выбора у фермера нет. Он вынужден брать отечественное, потому что импорт недоступен.
Добавим, что квоты на ввоз распределяются непрозрачно: значительную часть отдали компаниям, которых никто не знает, и которые не имеют отношения к производству семян. А традиционные поставщики остались ни с чем. В итоге в прошлом сезоне страна спаслась за счёт запасов. В этом — запасов нет. А квоты урезали вдвое.
Селекция: догнать за год то, что накапливается десятилетиями
Отечественных селекционеров поставили перед фактом: срочно создать продуктивные сорта. Но селекция — это не оперативный процесс. Это годы труда, испытаний, отбора. В реальности мы не получим качественные результаты за один сезон. В результате «вытаскиваются» старые наработки, которые ранее не прошли конкурентный отбор. Их теперь предлагают как альтернативу, хотя раньше фермеры их просто не брали.
Проблема в том, что даже если фермеры захотят попробовать новую генетику — для этого нужно время и подтверждённые данные. Люди готовы предоставлять свои поля для опытных посевов, но рисковать на больших площадях не будут. Без доказанной продуктивности — нет доверия. А это значит: даже у тех, кто может себе позволить купить новую технику, нет стимула. Ведь зачем покупать дорогое оборудование, если сеешь слабую генетику?
Отсюда — падение закупок техники вдвое. Производственный цикл начинает замыкаться на себе: падает урожайность — падают инвестиции — падает технологичность. Цепочка деградирует.
Пример с рожью: как потерять преимущество
Есть особо показательный пример: гибриды ржи. Немецкая компания построила селекционный центр в Липецке, где создала гибриды специально для российских условий. Эти гибриды давали 7,5 тонн стабильно — против 4 тонн у обычных сортов в хороший год. Но в условиях новых квот центр не получил разрешение на ввоз родительских линий. И проект свернулся. А мы снова вернулись к сортовой ржи, урожайность которой в плохой год падает до 2,5 тонн. Потеряли? Да. Потому что отказались не от импортного товара, а от результатов труда, созданных для нас и на нашей территории.
Почему так? Конкуренция отсутствует, протекционизм калечит
Отечественные селекционеры получили карт-бланш — отсутствие конкуренции. И это не оздоравливает рынок. Конкуренция рождается только в условиях свободы. Но у нас вместо свободы — регламент. Чтобы продать сорт, его нужно внести в государственный реестр. На это уходят два года. Испытания проводятся на государственных площадках, за деньги, без прозрачности технологий. Кто контролирует процесс? Госсорткомиссия. Кто в её составе? Часто — те же селекционеры, чьи сорта потом и попадают в реестр. Где независимость? Где доверие?
Фактически у нас создан барьер для новых участников. Сорт может быть востребован, успешен в соседнем Казахстане, но в России продавать его нельзя — не внесён в реестр. Почему? Потому что он не прошёл бюрократию. А не потому, что плохой.
Что делать? Не навязывать — стимулировать
Настало время отказаться от административного навязывания и перейти к созданию конкурентной среды. Пусть побеждает тот, чья генетика лучше. Фермер — не глупый человек, он проголосует рублём. Надо убрать искусственные барьеры. Дать шанс тем, кто умеет и хочет работать. Иначе вся цепочка — от селекции до техники — будет идти не вперёд, а вниз.
Конкуренция — это не угроза, это двигатель. Без неё нет прогресса. В аграрной отрасли это особенно важно. Потому что здесь, в отличие от многих других сфер, один потерянный сезон — это минус год. А иногда и судьба хозяйства.
